Третье солнце этой трижды проклятой планеты наконец опустилось, и прохладная, густая тень затмила его лицо. Он еще не имел права встать, однако его уставшее тело начало чувствовать себя лучше, укрывших черной вуалью ночи.
Его грубый трон, собранный из бамбуковых ветвей, палок, сухой ветоши и огромных листьев и лепестков диких растений, натирал его почти обнаженное тело, впивался щепками и иголками в кожу, вызывал зуд и раздражение, но он уже смирился со своим «терновым венком» Цезаря. Он восседал так, как было положено вождю этой планеты.
Его прямая спина оцепенела и замерла, он не ощущал своих напряженных мышц после двадцати пяти часов подобных восседаний, пока на этой планете продолжается цикл дня.
Руки, крепко вцепившиеся в грубые подлокотники, затекли и онемели, и он скорее желал так же крепко сжать чью-нибудь хрупкую шею. Вселенская усталость на пару с несправедливостью, нелепостью под волей случая сдавливали и жестоко изничтожали последние остатки воли Мастера.
Как могло так случиться, что состоявший со всем космосом одновременно в конфронтации, великий Мастер, одной лишь своей тенью, одним своим шепотом заставлявший трепетать и падать в грязь целые созвездия, сейчас представлял дикую, грубую, примитивную статую самого себя?
Зачем он сидел здесь вождём и божеством этого неразвитого племени, обитавшего на небольшой планете-джунглях на самых крайних свалках вселенной? Вероятно, сумей сам Мастер ответить на все эти вопросы, его бы здесь не было.
Небольшая авария, лианы, запутавшиеся в реакторе движения и временных прыжков, небольшой сход, и, как итог, сама замаскированная ТАРДИС стоит идолом в высокой пирамиде-храме, а он, Мастер – божество, сошедшее на их планету служить и оберегать, Paramēśvara, привязанное к трону ритуальной магией.
…туземцы даже не знали, что их «волшебные руны» - на самом деле детонируещее обратнополярное магнитное поле, настроенное на определенный цикл действий. Мастер не был против подорвать всю эту планету. Но не себя вместе с ней.
Итак, ограниченные и безмозглые гуманоиды захватили и поработили божество, вынуждая его служить и направлять их. С одной стороны, его обожали, на него смотрели с этим преданным огнем в глазах. Но с другой стороны, попробуй он воспротивиться воле небес этих полоумных, как тут же вскроется, что необходимость в нем исключительно потребительская, носящая насильственный характер. Мастер мог бы улыбнуться такой иронии. Но не стал. Божество не дарит своих улыбок просто так.
Итак, очередной день советов, публичных казней и жертвоприношений укатывался в бездну ночи. Ветер разлетался по долине, огибая высокую пирамиду, и, наконец, долетал до низины, где, среди старых древ и виноградных лоз, восседал Мастер. На нем практически не было одежды: набедренная повязка из двух полосок ткани до колен спереди и сзади была расшита письменами, которые, под влиянием ТАРДИС, Мастер все же мог оценить. Закатная и рассветная молитва на его одежде не сильно впечатляла его самого, однако твердили их каждый день, собираясь всеми людьми вокруг той самой пирамиды.
Корпус, руки, ноги, плечи, даже лицо мастера каждый день омывали молодые и девственные Kumārikā, а после брали свои кисточки и вновь наносили мистические и эзотерические узоры и письмена всеми цветами местного неба, сгорающего под тремя солнцами. В каждой букве, в каждой петле была одна мольба: вернуть им принца, потерянного во времени бесконечное количество циклов назад. Эти люди думали, что издеваясь над телом Мастера, они смогут вернуть своего принца. Мастеру же оставалось только подыгрывать.
Подыгрывать и ждать момента. Терпения у него всегда хватало. Но не в тот момент, когда ветер взорвал воздух, разрезал не только слух, но и все его внутренности. Гул, поднявшийся на постаменте перед ними, заставил Мастера всего сжаться, напрячь каждый свой рецептор.
Это был звук ТАРДИС.
Верные воины, подняв свои «волшебные копья», - с модулем генерации статического электричества, о котором они, разумеется, не знают ровным счетом ничего, - сорвались вперед, а Мастер наблюдал невозмутимо, сдерживая в себе животный позыв вскочить и закричать.
Голубая полицейская будка с Земли материализовалась, и Повелитель Времени тяжело и глубоко втянул все еще горячий воздух, вытягиваясь и выпрямляясь сильнее прежнего. Он еще не видел своего заклятого врага, но дверь коробки отворилась, и Мастер, в вольном жесте поднятой руки приказав всем окружить ТАРДИС, объявил громко и властно:
- Доктор.

Всё существо Мастера от напряжения сжалось внутри, свернулось плотным, каменным комком, скрутилось, завязалось, натянуло свои струны до гулкого, не приглушенного эхо, однако и мышцы на лице Повелителя Времени не дрогнуло. Суть Мастера никак не могла определить, ждала ли она этой встречи как судного дня, как дня расплаты или дня приведения всех приговоров в исполнение. Мужчина вытянулся в троне сильнее прежнего, вынуждая свое уставшее, изможденное тело взорваться изнутри под затекшими мышцами новой волной сминающей боли. Но вся эта физика не шла ни в какое сравнение с той болью, какой разлилось сознание Мастера от одного лишь ощущения, что Доктор здесь.
Доктор действительно был здесь, совсем рядом. Вероятно, его ТАРДИС получила сигнал, которые эти туземцы отправляли каждый день, честно уверенные, что молятся. Однако Мастер давно разгадал, что тот, кто некогда являлся божеством этого жалкого рода, научил их не просто словам, а лингвистическим шифрокодам, особым комбинациям звуков и произношений, в которые закладываются программа. С учетом того, что абсолютно все население планеты под страхом бесконечных страданий изо дня в день твердит эти мантры, не удивительно, что программа развернулась в потрясающе огромном масштабе. Это было так грубо, но так действенно. Наглядно для Мастера смесь примитивизма, внушения и мощных технологий давала свои плоды.
Про себя мужчина иронично усмехнулся. При любых других обстоятельствах туземцы сейчас обнаружили бы лучшего спасителя и защитника из всех возможных безумцев, которые могли бы откликнуться на сигнал. Но сейчас... В контексте данных обстоятельств Доктор являл собой погибель для местного народа. Появление именно Доктора отбирало всякую надежду у местного населения вернуть себе их любимого, горячо любимого, но потерянного принца. Если, конечно, он, Мастер, не провернет одну импровизацию безукоризненно. Впрочем, когда он исполнял свои роли без оваций окружающих?
Повелитель Времени смерил своего собрата по крови взглядом, достойного божества, к которому явился неопытный школяр, ищущий знаний и оценки. Мастер не мог не заметить про себя, что Доктор состарился где-то там, под радужкой глаз, однако сам его внешний вид... Мастер предпочел не усмехаться вслух, но глаза его блеснули издевательским огоньком. Едва ли его волновало, что и сам он сейчас выглядит не должным образом. Без строгого, но эффектного костюма Мастер уже давно привык ощущать себя, и стоило отметить, что ритуальные тряпки местного народа очень прочно и надежно вписывали Мастера в свой пантеон. Он выглядел богом этой планеты даже без штанов и пиджака.
- Вы звали того, кто вернёт вашего принца, - начал Мастер на примитивном туземском языке, благодаря ТАРДИС, и даже двум, поблизости произнося речь внятно, громко, без акцента, с чувством и толком, - Каждый день вы стирали ваши ноги в кровь, молясь на камнях о спасение. Мужчина, рождённый среди звёзд, спустился к вам, внимая вашим же словам, и теперь он найдёт и вернет кровь от крови вашей.
Ему не нужно было ничего подтверждать или доказывать. Туше. Доктор не убежит от нуждающихся в помощи, зато у Мастера будет возможность убежать с этой планеты и вернуться на свой звездный путь.
Мастер не без вызова обратил свой строгий, прямой взгляд к Доктору. Игра начиналась.